Проблемы водного хозяйства страны требуют комплексного решения

Нерациональное использование питьевой и поливной воды ведет к еще большему ее дефициту.

Создание профильного минис­терства, а также поставленные Главой государства задачи были весьма своевременными. Теперь остается только их выполнять.

Для решения проблем в этой сфере разработаны два основополагающих документа – еще не принятый Водный кодекс и Концепция развития системы управления водными ресурсами до 2030 года. Создана Нацио­нальная гидрогеологическая служба, ведутся переговоры с иностранными фирмами по поиску подземных вод.

В феврале-марте 2024 года депутаты Мажилиса обсудили на заседании «круглого стола» перспективы и проблемы повторного использования сточных вод в респуб­лике, а депутаты Сената провели выездные заседания в Кызылординской и Туркестанской областях. Министр водных ресурсов и ирригации провел совещание в Туркестанской области по проблемам водного хозяйства и внедрению водосберегающих технологий, обсудил ситуацию с водопотреб­лением, пообещал увеличить размеры субсидий и снизить тарифы на поливную воду.

Все это свидетельствует о том, что государство принимает соответствующие меры для решения поставленных задач. Но тут важно понять одно: проблемы копились годами, и решить их наскоком вряд ли получится.

Так, 30 января 2024 года в ходе рассмотрения Концепции развития системы управления водными ресурсами на 2024–2030 годы в Правительстве РК было заявлено, что у главной водной артерии Центрального Казахстана и столицы, канала имени К. Сатпаева, эффективность работы насосных станций составляет всего 30%. Большой Алматинский канал не ремонтировался в течение 40 лет со дня ввода в эксплуатацию.

Если эти данные соответствуют истине, то получается, что дефицит воды в Астане и Алматы в последние годы был создан кем-то специально либо это результат некомпетентности.

Следует отметить, что указанной концепцией предусматривалось строительство 20 новых и реконст­рукция 15 действующих водо­хранилищ, а также модернизация более 14 тыс. км ирригацион­ных каналов.

Но буквально через месяц на вышеуказанном совещании в Туркестанской области прозвучали уже другие данные: планируется построить 57 водохранилищ, из которых 20 возведет Министерство водных ресурсов и ирригации, отремонтировать 133 гидротехнических сооружения и более 14 тыс. км оросительных сетей.

Концепция, в моем понимании, лишь намерение. Но, как заявил министр водных ресурсов и ирригации, работы уже начаты. Если это так, то надо полагать, что вопрос строительства новых водохранилищ всесторонне обос­нован, а в число подлежащих реконструкции, ремонту и модернизации включены именно те объекты, которые действительно нуждаются в таких работах.

Но кто и когда мог провести такой объем подготовительной работы, если у предшественника нового министерства – Комитета по водным ресурсам в последнее десятилетие не осталось необходимых специалистов, которые могли все как следует рассчитать и обосновать?

Также на сегодняшний день не ясно, где эти водохранилища будут построены конкретно, какая у них вместимость и проектно-сметная стоимость. Где брать необходимые средства, если они не предусмотрены в Законе «О республиканском бюджете на 2024–2026 годы»? И решит ли строительство водо­хранилищ все проблемы или породит новые?

В свое время именно зарегулированность стока реки Сырдарьи привела к обмелению Аральского моря.

Как известно, в 1968 году было построено Шардаринское водо­хранилище. А уже в 1969-м тут возникла угроза прорыва плотины. В связи с этим с 1970 года все излишки паводковых вод из Шардаринского водохранилища сбрасывались в Арнасайскую впадину соседнего Узбекистана, который в результате построил целый каскад крупных водохранилищ, объем воды в которых превышал полезную емкость Шардаринского водохра­нилища более чем в 10 раз и стал создавать угрозу прорыва и затопления населенных пунктов соседнего государства.

После развала СССР каждое из государств Центральной Азии стало проводить самостоятельную политику в водно-энергетической сфере. Страны, расположенные в верховьях рек, были заинтересованы в том, чтобы вырабатывать на ГЭС электроэнергию в зимний период, и сбрасывали повышенные попус­ки в низовья, что приводило к наводнениям. По этой же причине в вегетационный период не хватало воды.

Поэтому Казахстан был вынужден построить в 2011 году контррегулятор «Коксарай» в 160 км от Шардаринского водо­хранилища.

Однако в последние годы началось обмеление озер Арнасайской впадины, а контррегулятор «Коксарай» уже не в состоянии регулировать стоки бассейна реки Сырдарья. Более того, само тело дамбы контррегулятора по всему периметру требует тщательного обследования и серьезного ремонта.

Такая же ситуация сложилась в приграничных бассейнах рек Иртыш, Или, Волга и Урал, где Китай и Россия построили целый каскад водохранилищ и гид­роэлектростанций, что ведет к обмелению Каспийского моря, озера Балхаш, Бухтарминского водохранилища и реки Урал. При этом ситуация сильно отра­зилась на водном биоразнообразии и условиях жизни указанных регионов.

По официальным данным, в настоящий момент в Казах­стане насчитывается 1 823 гид­ротехнических сооружения: в республиканской собственнос­ти – 581; в коммунальной – 979; в частной – 238; бесхозных – 25. Обследовано 1 646 гидротехнических сооружений и установлено, что 527 объектов требуют ремонта, из них 396 находятся в коммунальной собственности, в республиканской собственнос­ти – 78, в частной собственности – 44, бесхозных – 9. Наибольшее количество гидротехнических сооружений, требующих ремонта, находится в Карагандинской области – 226.

На сегодня в удовлетворительном состоянии находятся 67% (1 152) гидротехнических соору­жений, в неудовлетворительном состоянии – 16% (277), в аварийном состоянии, требующие капитального ремонта – 5% (89). При этом капитальный ремонт и реконструкция ведутся только по 13 гидротехническим сооружениям (эти данные относятся к 2018 году, поэтому требуют уточнения).

Все существующие на территории страны водохранилища, гидротехнические сооружения и ирригационные каналы были построены в 60–70-х годах прошлого столетия, в том числе Бухтарминское, Шульбинское, Шардаринское, Вячеславское, Капчагайское, Сергеевское и Бугуньское водохранилища. Некоторые из них находятся в сейс­мической зоне. Многие из них экс­плуатируются без капитального ремонта и реконструкции 40 и более лет и являются объек­тами повышенной опасности.

Серьезного внимания требует состояние защитной дамбы вокруг Астаны, которая была построена в 2010 году. В 2023-м Глава государства давал конкретное указание о ее срочном укреплении.

Также, по моему мнению, требует внимания Кировское водохранилище в Кыргызстане, которое находится всего в 20 км от города Тараза и обеспечивает около 90% потребности Жамбылской области в поливной воде.

Практически все указанные водохранилища и гидротехнические сооружения уязвимы в террористическом отношении. Аварии на этих объектах могут повлечь катастрофические последствия, связанные с огромным материальным ущербом для экономики государства и негативным социально-политическим резонансом.

Прорыв плотины в Кызылагаше в марте 2010 года стал одним из самых трагических в истории современного Казахстана – 45 человек погибли.

В 2020 году в Сырдарьинской области Узбекистана произошел прорыв дамбы «Сардоба», что привело к затоплению нескольких населенных пунктов в самом Узбекистане и пяти сел в Мактааральском районе Казах­стана и нанесло огромный материальный и моральный ущерб населению обеих стран.

По официальным данным, опуб­ликованным накануне наводнения, в зонах возможного подтопления паводковыми и талыми водами находились 1 056 населенных пунк­тов, в которых проживает около 1 млн человек, расположено более 1,9 тыс. км участков автомобильных и 646 км железных дорог.

Как известно, вода всегда течет там, где и текла. Но почему же тогда наша страна из года в год в весенний период сталкивается с угрозой затопления населенных пунктов, тратит огромные средства на борьбу со стихией и на устранение последствий? Но зато в летние периоды мы вынуж­дены просить соседние страны об увеличении стоков воды в Сырдарье, Урале, Таласе, Келесе и других реках для полива.

Здесь необходимо установить законодательную ответственность за нанесение вреда населению, объек­там инфраструктуры в результате неправильно установленного режима работы водохранилищ.

Поставленные Главой государства задачи по обеспечению страны качественной водой могут быт выполнены только при наличии высококвалифицированных специалистов.

В советское время в Казахстане было несколько высших учебных заведений этого профиля, в том числе Жамбылский и Кызылординский гидромелиоративные институты, Шымкентский и Тюлькубасский гидромелиоративные техникумы. Кроме того, практически во всех политехнических, инженерных и сельскохозяйственных институтах и техникумах готовили необходимых специалистов для водного хозяйства страны.

За годы независимости все они были преобразованы в государственные университеты, академии и колледжи. И во многих из них уже не готовят кадры для водного хозяйства. А если и готовят, то узких специалистов и в ограниченном числе. Так, в 2023 году по специальности «водные ресурсы и водопользование» было выделено 328 грантов, а зачислены только 98 абитуриентов, причем при минимальном проходном балле (50 баллов). То же самое по специальности «гидротехни­ческое строи­тельство и управление водными ресурсами»: приняты 8 студентов вместо 20, «водоснабжение и водоотведение» – также 8 вместо 20. На платные отделения молодежь не идет вообще. И очень правильно, что Президентом принято решение по восстановлению Жамбылского гидромелиоративного института.

Исходя из всего вышесказанного, складывается впечатление, что люди, которые занимаются решением водообеспечения страны, просто не поняли те задачи, которые поставил Глава государства, и гребут в другую сторону.

Так, в марте 2024 года депутаты вновь раскритиковали проект Водного кодекса во время повторной презентации его в Мажилисе. Это свидетельствует о том, что в министерстве нет специалис­тов, которые могли бы разработать комплексный документ, соответствующий всем требованиям и вызовам сегодняшнего дня.

Для решения вышеуказанных Главой государства задач в первую очередь следует наладить точный учет всех вод, в том чис­ле стоков степных и горных рек, а также существующих озер, водохранилищ, водозаборных скважин. Мы должны четко понимать, какими ресурсами располагаем, в том числе в благоприятные и засушливые годы, на какие цели и в каком количестве расходуется вода, а также какой объем безвозвратно теряется.

Так, по данным бывшего министра экологии и природных ресурсов Зульфии Сулейменовой, существует черный рынок воды в Казахстане. По приблизительным расчетам, его объем в южных регионах в период вегетации оценивают в 5 млрд тенге.

Используемые в настоящее время данные по водным ресурсам и их расходам на нужды сельского хозяйства, промышленности и коммунально-бытового сектора требуют уточнения. По моему мнению, они устарели и не соответствуют истине, поскольку ежегодный дефицит воды связан, в том числе, с бездумным ее расточительством. Думаю, что в век цифровизации наладить такой учет не составит особого труда. А его результаты должны постоянно докладываться Правительству РК и обнародоваться в публичном поле.

Кроме этого, на мой взгляд, настало время разобраться с сос­тоянием водопроводных сетей, канализации и очистных сооружений коммунально-бытовых и промышленных объектов городов и большинства населенных пунк­тов, всевозможных объектов малого бизнеса (автомойки, сауны, рестораны и различные торговые сети, ремонтно-производственные цеха), выявить потери и внедрить практику вторичного использования воды. В настоящее время никто не может сказать о качестве воды в таких сетях, а также какая ее часть попросту продолжает уходить в землю безвозвратно.

Такое положение сложилось из-за того, что указанные объек­ты все годы независимости продолжали пользоваться дешевой водой (стои­мость одного литра холодной воды по стране колеб­лется от 7,5 тиына до 3,22 тенге, а в магазине стоимость литровой бутылки составляет 355 тенге), тогда как расходы государства в этой сфере из года в год продолжают расти. Поэтому и зашла речь об увеличении тарифов, что тут же вызвало общественный резонанс.

Но ведь есть успешные примеры грамотного подхода к вопросам водохозяйствования. ТОО «Водные ресурсы-Маркетинг» в Шымкенте, которое в 2023 году отметило свое 25-летие, все эти годы продолжало работать за счет кредитов Европейского банка, повсеместно установило расходомеры, тем самым наладило строгий учет расходования воды по потребителям, заменило более 60% изношенных водопроводных и канализационных труб на современные долговечные пластиковые трубы, тем самым сумело снизить объемы подавае­мой воды в город в 3,5 раза по сравнению с советским перио­дом (население города Шымкента в 1991 году едва достигало 400 тыс. человек, а в настоящее время – более 1,3 млн человек при расходе воды всего 150 тыс. кубометров в сутки), внедрило передовые иностранные технологии по био­очистке канализационных вод, очищенную воду используют для полива, а полученный биогаз – для выработки электроэнергии. Кроме того, электроэнергию получают от солнечных батарей, что позволило значительно снизить расходы.

И почему этот положительный опыт не используется в мегаполисах и в областных центрах и городах, мне непонятно. Возможно, это связано с инвестиционной непривлекательностью данной сферы даже для самых крепких отечественных инвес­торов. Но когда-то придется заниматься этим вопросом, может быть, путем привлечения иностранных инвесторов под гарантии Правительства РК. Так как в любое время может наступить критичес­кий момент из-за крайней изношенности существующих сетей.

В 2002 и 2020 годах в нашей стране были реализованы государственные программы «Питьевая вода» и «Ақбулақ», потрачено более 1,5 трлн тенге. По задумке Правительства к 2020 году доступ к водоснабжению должен был быть у 100% городов и 80% сел.

В настоящее время реализуется программа «Нұрлы жер», рассчитанная на 2020–2025 годы. На ее реализацию было выделено более 110 млрд тенге. Именно она должна была сделать то, что не смогли первые две, и обеспечить к 2025 году 100-процентный доступ людей к чистой питьевой воде. Однако о ней в последнее время стараются не упоминать и делают ставку на программы развития регионов.

По официальной статистике, на 2023 год водообеспеченность городов составляет 97%, а из 6 321 сельского населенного пунк­та в республике только 4 078 обеспечены централизованным водоснабжением (86,4%). При этом, по данным СМИ, проложенные в последние годы водопроводные сети многих населенных пунктов не работают из-за проектных ошибок, отсутствия водных источников, пригодных к употреблению, использования бывших в употреблении труб и оборудования, а также в связи с хищениями бюджетных средств.

Также непонятно, почему при создании профильного минис­терства вопросы государственного регулирования в области водоснабжения и водоотведения вновь остались в ведении Министерства промышленности и строительства. Как можно, чтобы регулированием и распределением водных ресурсов страны одновременно занимались сразу два министерства, и как беречь воду при таком подходе?

Вопрос внедрения водосбере­гаю­щих технологий назрел давно. Перспективы увеличения эффективности орошаемого земледелия неразрывно связаны с широким применением водосберегающих технологий орошения.

Поэтому в целях стимулирования фермеров к внедрению водосберегающих технологий государство намерено увеличить доли возмещения их затрат на бурение скважин при подведении инфраструктуры для забора и подачи воды на орошаемые земли, приобретение и установку водосберегающих технологий с 50 до 80%, где 30% субсидируется за счет местного бюджета, использовать стимулирующие меры по внедрению современных агротехнологий в производство, в том числе использования качест­венных удобрений, семян, пестицидов, производительной техники, диверсификации посевных площадей влагоемких культур.

Следует отметить, что внедрение водосберегающих технологий – очень дорогое удовольствие. Для этого необходимо иметь глубоко продуманную программу, тщательно изучать агрохими­ческие параметры почвы и воды, климатические условия регионов и заранее подготовить соответствующих специалистов. И самое главное – учесть прежний опыт субсидирования других сфер агропромышленного сектора нашей страны.

На начальном этапе эти технологии следует апробировать в Туркестанской, Кызылординской и Жамбылской областях, где, по официальным данным, большая часть магистральных и межхозяйственных каналов находится в изношенном состоя­нии, а потери воды составляют 40% (по некоторым данным специа­листов и до 70%).

Резюмируя сказанное, очень наде­юсь, что в новом Водном кодексе будут учтены все эти вопросы, а мы научимся рачительно использовать воду. И что будут приняты все меры, для того чтобы ситуация, в которой мы оказались этой весной, не повторилась в будущем.